Был бы Дарвин Дарвинистом в наши дни?

Дон Баттен

Background composition includes an iStockphoto image

ЧАРЛЬЗ ДАРВИН кое в чем был хорошим ученым. Некоторые его труды – например, исследования роста кораллов и морских атоллов или работы о важной роли земляных червей – выдержали проверку временем и сохраняют свою научную ценность в наши дни. Однако при всем при том Дарвин был человеком своего времени – времени, когда в головах царили деистические идеи: Бог отдален и отстранен от Своего творения, а Вселенная управляет сама собой посредством законов природы.

В кругах интеллигенции «естественная теология» – изучение природы с целью познания Бога – преимущественно подменила собою Библию (откровение Самого Бога).

Под влиянием Джеймса Хаттона и Чарльза Лайеля¹ идеи медленных и постепенных перемен, происходивших в течение бесконечно долгих эпох, укоренились в общественном сознании, вытеснив оттуда общепринятое прежде библейское представление о земной истории согласно которому горные породы и окаменелости были вызваны Сотворением мира и Всемирным потопом².

Таким образом, дарвиновская гипотеза о том, что разнообразие форм жизни объясняется естественными процессами, легла на благодатную почву и быстро завоевала признание. Но будь Дарвин жив сейчас, стал бы он дарвинистом?

Происхождение жизни

В своем «Происхождении видов … »³ Дарвин сосредоточил внимание на происхождении разнообразных форм живых организмов. В 1863 году в письме к ботанику Джозефу Хукеру Дарвин сетовал на то, что в угоду общественному мнению написал в «Происхождении видов … » о первой форме, в которую «Творец первоначально вдохнул» жизнь⁴ (как если бы верил в божественное сотворение). И все же он признавал, что «сущий вздор – рассуждать сейчас о происхождении жизни; с тем же успехом можно было бы рассуждать о происхождении материи»^{5, 6}.

Однако спустя восемь лет, стремясь объяснить происхождение жизни исключительно с материалистических позиций, Дарвин заявил:

«.. Но если бы сейчас (ах какое большое если!) в каком-либо теплом водоеме, содержащем все необходимые соли аммония и фосфора и доступном воздействию света, тепла, электричества и т. п., химически образовался белок, способный к дальнейшим все более сложным превращениям … »5.

В те времена ученым уже было известно, что такие организмы, как, например, насекомые, не зарождаются самопроизвольно – однако относительно микробов на этот счет еще оставались сомнения. Они казались слишком просто устроенными – всего-навсего сгустки слизи, – и поэтому многие думали, что они зарождаются сами по себе. Однако ученый-креационист Луи Пастер, современник Дарвина, доказал, что и микробы не способны к самопроизвольному зарождению⁷.

В наши дни уже так много известно о сложном строении даже простейших живых существ, что для тех, кто отказывается верить в сотворение мира, происхождение жизни стало неразрешимой загадкой. Клетки – вовсе не сгустки слизи, а невероятно сложные собрания наномеханизмов, о которых Дарвин не имел ни малейшего представления. И клетки полны программ (наподобие компьютерных), определяющих, как создать живую клетку и как управлять тысячами ее механизмов, каждый из которых необходим для существования жизни (см. страницы 21-23). Профессор Пол Дэвис признает:

«Как могли безмозглые атомы самопроизвольно создать собственное программное обеспечение?.. Неизвестно… мы не знаем ни одного закона физики, позволяющего создавать информацию из ничего»⁸.

Ежедневно новые и новые открытия умножают наши знания об ошеломляющей сложности жизни, и идея самопроизвольного возникновении жизни кажется все менее и менее правдоподобной⁹.

Энтони Флю, английский философ-атеист, известный своей непримиримостью, отрекся от своих взглядов, убежденный этими открытиями. Он заявил: «Теперь мне кажется, что благодаря более чем полувековым исследованиям ДНК появились новые и необычайно убедительные доказательства разумного замысла»¹⁰. Эти исследования «продемонстрировали немыслимую сложность устройств, необходимых для создания [жизни], и показали, что тут не может не участвовать разум»¹¹.

Дарвин ошибался, но этих фактов он и представить себе не мог.

Естественный отбор

Дарвин назвал свою книгу «О происхождении видов путем естественного отбора». Он полагал, что изменчивость живых организмов непрерывна и безгранична. Вот что он писал по этому поводу:

«Какова бы ни была причина, быть может, каждого слабого различия между потомством и их родителями – и причина для каждого из них должна существовать, – мы имеем основание полагать, что неуклонное кумулирование благоприятных различий вызвало все наиболее важные модификации строения в связи с образом жизни каждого вида»¹².

Современник Дарвина, креационист Грегор Мендель, открыл законы генетики. В конце 1860-х годов он опубликовал результаты своих работ в солидном журнале, однако они более трех десятилетий не получали признания – возможно, потому, что не соответствовали дарвинистским взглядам, популярность которых в те годы росла. Мендель показал, что генетическая изменчивость ограничена, и когда создается впечатление, будто бы появился новый признак, на самом деле этот признак уже был в генах родителей; просто он не проявлялся, потому что доминантные гены скрывали действие рецессивных генов¹³.

Повторное открытие законов Менделя примерно в 1900 году вызвало кризис дарвинизма: оказалось, что изменчивость потомства – это результат перераспределения имеющихся генов, а не самопроизвольно возникающей новой информации. Однако потом было обнаружено, что в генах происходят случайные изменения – мутации. Эволюционисты внесли этот факт в дарвиновскую картину мира, чтобы объяснить появление новых генов (принципиально новой генетической информации), необходимой для эволюции от бактерии к человеку. Родилась «синтетическая теория эволюции».

Однако с тех пор миновало шестьдесят лет, и многочисленные исследования показали, какой ущерб мутации наносят генам и их регуляции. Мутации – причина тысячи с лишним болезней человека. Мутации не создают новых генов; они не могут породить перья, превращающие рептилий в птиц. Мутации приводят к совсем другим изменениям¹⁴. Подобные случайные изменения не создают новых систем генетического контроля, лежащих на следующем уровне сложности.

Биолог из Смитсоновского института пишет:

«“Современная синтетическая теория эволюции” убедила большинство биологов, что естественный отбор был единственным направленным фактором адаптивной эволюции. Сегодня, однако, неудовлетворенность синтетической теорией повсеместна; множатся ряды креационистов и антидарвинистов. Главная проблема синтетической теории – ее неспособность доказать (или наглядно продемонстрировать), что естественный отбор случайных мутаций может обеспечить наблюдаемый уровень адаптации»¹⁵.

Отметим, что иногда мутации могут быть полезны, и все же это повреждения. Например, мутация, препятствующая развитию нормальных крыльев у жука, может пригодиться этому жуку на ветреном острове, где крылатые особи сносятся в море; и все же это повреждение¹⁶.

К тому же, естественный отбор лишь указывает, какие мутации истребляются. То есть, он выполняет не творческую, а стабилизирующую роль, уничтожая организмы, менее приспособленные к жизни из-за своих мутаций. Поэтому, даже с учетом умножения мутаций, естественный отбор не может объяснить разнообразия жизни на Земле. В отношении естественного отбора Дарвин ошибался. Но если бы он верил в Библию, он знал бы это, потому что Книга Бытия десять раз повторяет – Бог сотворил все живое, чтобы живые существа размножались «по роду их» (Быт. 1:11). Вот биологический принцип, понятный всем и принимаемый как данность: кошки рожают только кошек.

Ископаемые переходные формы

Дарвин утверждал, что

«…количество существовавших когда-то промежуточных разновидностей должно быть поистине огромным в соответствии с тем огромным масштабом, в каком совершается процесс истребления. Почему же в таком случае каждая геологическая формация и каждый слой не переполнены такими промежуточными звеньями? Действительно, геология не открывает нам такой вполне непрерывной цепи организмов, и это, быть может, наиболее очевидное и серьезное возражение, которое может быть сделано против теории. Объяснение этого обстоятельства заключается, как я думаю, в крайней неполноте геологической летописи…»¹⁷

Дарвин полагал, что когда-нибудь ученые примутся за поиски промежуточных ископаемых форм и найдут их. Однако спустя полтора столетия эти формы так и не найдены. Как заметил по этому поводу известный палеонтолог Роберт Кэрролл,

« … чего нам недостает, так это множества промежуточных форм, наличие которых предполагал Дарвин».¹⁸

Дарвин ссылался на неполноту знания («пробелы в летописи окаменелостей»), однако и при нынешнем уровне развития знаний ничего не изменилось. В отношении ископаемых Дарвин тоже ошибся.

Древо жизни

stockxpert

Дарвин указывал, что, с учетом безграничной изменчивости и естественного отбора, все живые существа могли в конечном итоге произойти от одной формы жизни. Он представлял себе «древо жизни», впервые начерченное им в блокноте в 1837 году. «Древо жизни» в виде иллюстрации появляется в четвертой главе «Происхождения видов … ». В последней главе книги Дарвин написал:

« … а если мы допустим это, мы должны допустить, что и все органические существа, когда либо жившие на земле, могли произойти от одной первобытной формы»⁴

Однако и эта идея сегодня вызывает серьезные возражения:

«Молекулярная филогенетика не смогла построить «истинного древа» – не потому, что ее методы плохи или были выбраны не те гены, а потому, что историю жизни вообще невозможно представить в виде древа»¹⁹.

Популярный научный журнал «Нью сайентист» произвел сенсацию, опубликовав очерк «Подрывая корни дарвиновского дерева»²⁰. Атеисты, возмущенные критикой «иконы эволюционизма», ответили шквалом брани в интернет-блогах и стали угрожать отменой подписки на журнал. Из всего этого видно, что теория эволюция – это не наука, а религия; ведь подлинные научные идеи ни у кого не вызывают таких сильных эмоций. Как писал в 1860 году преподобный Адам Седжвик, преподававший геологию в Кембридже в 1818-1873 годах,

« … с первого до последнего слова это [«Происхождение видов … »] искусно состряпанное блюдо из отъявленного материализма … Зачем это было сделано? Уверен, что с единственной целью: сделать нас независимыми от Создателя … »²¹

В статье в «Нью сайентист» показано, насколько важна для дарвинизма идея эволюционного древа:

«Без нее не было бы теории эволюции. Это древо обеспечило ей победу … Со времен Дарвина оно было объединяющим принципом … »²⁰

Теперь многие ученые ставят эту идею под сомнение. В ископаемых находках никакого древа не видно – ни переходных форм, ни общих предков. Эволюционисты с восторгом приветствовали новую отрасль науки – молекулярную биологию, надеясь, что она сможет воссоздать древо. Однако по мере накопления данных выяснилось совсем иное:

«К середине 1980-х годов было большое воодушевление по поводу того, что молекулярные методы вот-вот выявят универсальное древо жизни во всей его славе. Но вот парадокс: произошло как раз обратное»²⁰.

Молекулярные результаты противоречат прежним построениям. Кроме этого, по разным молекулам выстраиваются разные «деревья». Теперь для объяснения выявленных закономерностей предлагается массовый горизонтальный перенос генов (перенос между организмами, не объединенными общим происхождением). Дарвиновскому древу пришел конец.

И, разумеется, такой характер сходства полностью согласуется с идеей сверхразумного, сверхъестественного Создателя, сотворившего все живые существа: логично, что Разумный Создатель повторил Свои конструктивные решения в разных организмах, ничем не похожих друг на друга в прочих аспектах. Именно эта идея, подразумевающая единственного Создателя и отвергающая материалистические попытки объяснить механизм творения, вытекает из Послания апостола Павла к Римлянам 1:20>:

«Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны».

Итак, Дарвин ошибался и в главной своей идее. Так был ли он прав хоть в чем-нибудь?

И все-таки – был бы Дарвин дарвинистом в наши дни?

Учитывая, что все ожидания Дарвина оказались обманутыми, можно было бы предположить, что, живи Дарвин в наши дни, он не стал бы дарвинистом. Увы, верой в эволюцию движут не факты, что хорошо видно из чтения полных яда записей ярых адептов эволюционной теории. «Эволюция» – по-прежнему синоним материализма; природа – это все, и для объяснения нашего появления на свет не нужен Бог. В самом деле,

«Дарвин не скрывал своих взглядов: он не верил, что у религии есть какие-либо рациональные основания»²².

В молодости Дарвин обратился в материализм²³. Пожалуй, если бы он жил сегодня, он поступал бы подобно нынешним материалистам, «осуетившимся в умствованиях своих» (Рим. 1:21-22), – таких, как, скажем, генетик Ричард Левонтин, написавший: «Материализм абсолютен, ибо мы не можем позволить, чтобы нога Божественного ступила на наш порог»²⁴

Так был бы Дарвин дарвинистом в наши дни? Пожалуй, да – несмотря на все факты.